[mask name="" status="" avatar="https://i.ibb.co/1G8C1g3q/a370a92e7128.png"][/mask]
Беспомощность. Она была хуже любой боли, знакомой Гримму с детства. Лежать, наблюдать, анализировать холодным, отстраненным разумом, отфильтровывая шепот твари Предела внутри себя и навязчивый голос другого некроманта – но не иметь возможности действовать. Паралич, наведенный ядом, сковывал тело знакомым свинцом – менее жестоким, чем плети Наставника, но столь же унизительным. Чужеродная воля в голове давила, пытаясь сломить его собственную. В глубинах его существа, сросшегося с духом, тамагаэ глухо ворчал и бился в ярости, отторгая чужое влияние. Его гнев был топливом, но против физического яда – бессилен. Лишь когда Элизабет сломала амулет, давящий шепот ослаб, отступив на периферию сознания, словно гул ветра в пещерах его детства. Освободившееся пространство заполнила привычная, ледяная ясность расчета.
Затем – зелье. Холодная влага обожгла горло. Он не знал, что сработало сильнее: мощь зелья или ускоренная регенерация амальгарха, подарок слияния с тамагаэ, подстегнутая его яростью от унижения. Но сквозь свинцовые оковы яда начало пробиваться ощущение тела. Сначала – едва уловимый тремор в кончиках пальцев. Затем – резкая, непроизвольная судорога, заставившая белесую шерсть встать дыбом на предплечьях и спине, где старые шрамы заныли фантомной болью. Возможность напрячь мышцы шеи. Поднять голову. Его взгляд, тяжелый, лишенный человеческого тепла, наполненный ледяной, чуждой синевой, встретил зеленые, пылающие огнем глаза Элизабет. В них горела неистовая воля – сила, которую он, рациональный до мозга костей, уважал больше пустых эмоций. Он кивнул. Движение было резким, звериным. Понял. Фактор учтен. Этот взгляд был иным ресурсом – напоминанием о временном союзнике в патвой ситуации.
Ситуация была безвыходной. Клетка. Некромант-мастер. Химера. Орда нежити. Его разум, отточенный годами мрачных ритуалов и бесчеловечных экспериментов под плетью Наставника, мгновенно перебрал варианты, отбросив страх и надежду как помехи. Прямой бой? Самоубийство. Переговоры? Бесполезны – этот тип видел в них только "материал", "запчасти", как когда-то Наставник видел в нем лишь инструмент. Побег? Пока нереален. Его взгляд, острый и безэмоциональный, как скальпель, скользнул по трем головам химеры, по ее сшитым из трупов конечностям. Он чувствовал плотность некротической энергии, видел изощренность магических узлов, удерживающих ее разум. Высококлассная работа. Работа мастера, равного ему по силе, но не по пути. Химера была не монстром. Она была шедевром некромантии, оружием, воплощением воли врага – и зловещим напоминанием о том, чем он мог стать в руках этого колдуна: расходным материалом. Мысль вызвала не страх, а ледяную, беззвучную бурю ярости у существа, с которым он делил тело, и холодную, знакомую по урокам Наставника решимость – не сдаваться.
— Я бы из тебя собрал подсвечник, – слова сорвались с губ хриплым, чужим шепотом, слабее лёгкого бриза, но в них звучала стальная, нечеловеческая насмешка. Не просто оскорбление. Вызов. Признание мастерства оппонента – и обещание превзойти его в жестокости, выученной в подвале у Наставника. Звериный оскал Истинного Облика, сдерживаемый лишь железной волей, мелькнул на его лице.
Решение пришло мгновенно. Не отчаяние. Холодный расчет выживания. Он – Гримм. Амальгарх. Мастер некромантии, выкованный жестокостью и тьмой. Его воля формировала разумную нежить и управляла ордами павших. Его искусство вырывало саму жизнь. Его сущность позволяла видеть и контролировать духов Предела. Он не станет "запчастью" для чужого проекта. Прав тот, у кого в руках сила. И сейчас его сила – в знании и связи с Пределом.
Темные зрачки сузились до щелочек, в их глубине вспыхнули крошечные, холодные искры чужеродной энергии – отблеск ярости его "сожителя". Вся его концентрация, вся мощь духа, закаленная плетьми Наставника и годами высшей некромантии, усиленная чуждой силой тамагаэ, обрушилась не на колдуна – а на его творение. На химеру. Он не просто пытался перехватить контроль. Он запустил мгновенный, изощренный ритуал разрыва и подчинения, вырванный из фолиантов Наставника и доведенный до совершенства в скитаниях. Его сознание, привыкшее к лабиринтам памяти мертвых и управлению духами, стало лезвием, вонзающимся в магические связи между химерой и творцом. Он применил знания по деструкции чужих некротических узлов. Цель – не переключить, а переписать приказы в ее искусственном разуме, вдохнуть свою волю. Превратить оружие врага в его палача. Это был не жест отчаяния. Это была атака Хозяина Смерти и Духов, выжившего в лесу и под плетью, игравшего ва-банк на краю гибели – и не намеренного проигрывать.
Результат броска (Перехват контроля над химерой (и атака некроманта при успехе))
Результаты: 5, 6, 6, 4
Всего: 21 (4d6 )