[mask name="" status="" avatar="https://i.ibb.co/1G8C1g3q/a370a92e7128.png"][/mask]
Взяв нежить под прямой контроль, Гримм застыл в ожидании, будто сам стал частью местного застывшего ритма. Второй скелет — доселе безразличный — совершенно ничем не отличался от сородича: всё тот же чёткий, выверенный рабочий ритм казался абсолютно незыблемым. Возникало всё больше вопросов, что же здесь на самом деле происходит.
Гримм едва успел мысленно приказать своему скелету приблизиться, как мир вокруг начал рушиться. Казалось, реальность потеряла опору: стены затряслись, потолок надломился, глухой грохот разорвал вязкую тишину. Воздух наполнился пылью и ощущением надвигающейся беды.
Восприятие амальгарха словно растянулось — всё происходящее утонуло в замедленной съёмке. Гул нарастающего перестука, жуткая вибрация — всё это мгновенно наэлектризовало воздух. Шерсть на загривке Гримма встала дыбом. Второй, неподконтрольный скелет вдруг задвигался слишком живо. Если бы в этих костях была кровь, раздался бы крик — для предупреждения безмолвной братии или от собственного ужаса.
Но вместо крика по шахте с резким треском прошлось эхо — прямо над головой, в потолке и стенах — не давая времени на раздумья. Амальгарх, ещё миг назад стоявший в центре комнаты, растаял в ослепительной вспышке и оказался у коридора, откуда недавно пришёл. Его скелет пережил этот путь не так ловко: подхваченные телекинезом, кости с глухим стуком врезались в стену возле некроманта. Подобно настороженному зверю, Гримм стоял, навострив уши, чувствуя, как мир наполняется хищным ожиданием. В сознании вдруг всплыл голос, до этого спавший в глубине, — и этот голос не знал других слов, кроме сдержанного, приглушённого рыка.