Алан лишился пальцев правой руки в тот раз, когда впервые рванулся к было к заходящемуся ритмичном экстазе телефону. Одного за другим. С тех пор больше не пытался ответить, хотя аппарат так и оставался лежать практически в абсолютной доступности. Только протяни руку... Пожалуй, Вирокс даже был готов это несчастному зачесть: тот учился на ошибках. Только это уже никак не должно было повлиять на его судьбу.
- М? Что ты сказал? Пора заканчивать? - Вирокс швырнул истекающего кровью человека на кофейный стол. Стеклянная столешница, красивая, из дымчатого, с причудливыми разводами, стекла, какое плавят, наверное, где-то на Обероне, не выдержав удара, осыпалась с жалобным треском, поглотившим первый звонок. Второй заставил обоих, и палача, и жертву, глянуть в сторону входа. - Ты кого-то ждешь? - недовольно скривившись, осведомился килеран, прекрасно понимая, что его голос до площадки перед лифтом не донесется.
Лик не сильно беспокоился, что его могут застать над этим скулящим полутрупом, но понадеялся, что кто бы там требовательно не ломился в двери, поколотятся, подождут, да и отвалят, отправятся по своим делам, сгинут где-нибудь в неоновом блеске Каранты, а через неделю-другую узнают, что произошло от знакомых знакомых, дежурно поохают, мол, какой ужас. Наконец, звонок замолчал. В этот раз воодушевление придало Алану сил выбраться из бронзовых пут разбитого стола, и проползти до середины комнаты. Вирокс неторопливо шел рядом. Короткая пауза, когда он вновь потянулся за пытавшимся оттянуть кончину парнем, как вдруг глухой удар в мареве арканной вспышки и входная дверь плашмя рухнула на пол, взметнув порыв воздуха.
Вирокс призвал в руку танто раньше, чем успел осмыслить происходящее. Вопль Алана, отчаянный вой, крик последней надежды, даже сумел в сорванных связках найти еще какую-то прочность. Женский силуэт, двигавшийся слишком быстро - для человека. Кнут в руке, и бугай, отставший на пару ударов сердца.
Ровно как девушка с кнутом в руке вглядывалась в его черты, так же и Лик рассматривал ворвавшуюся в зал. И не верил своим глазам. Она была так похожа на девочку, которую доверяли одному из самых преданных чудищ Княгини, что на миг Вирокс практически лишился дара речи. Он чуял ее Печать, видел, что она принадлежит другому Двору. Но ведь прошло столько лет. Не должна ли была кровная дочь Смерти превратиться в молодую женщину? Не могла ли она превратиться, игрой Хаоса, именно в эту килеранку, что догнавший ее боец спрятал за плечо, явно собираясь рискнуть жизнью ради ее защиты? Замах темнокожего громилы, аккумулирующего энергию на удар, и Вирокс, вскинувшись, с ухмылкой безумца, перебросил танто в руке. Сейчас он уберет эту глупую помеху и задаст свой вопрос. И закончит начатое.
Верделе ответила раньше, чем эти планы воплотились. Остановив самоубийственный порыв своего охранника и спросив сама. Здоровяк застыл, озадаченный, бескрылый выпрямился. Приложил к груди окровавленную руку, и поклонился, глядя на нее в упор с легкой улыбкой на губах.
- Маленькая леди Верделе. - если брать во внимание разницу их титулов, то это ему следовало принимать реверансы Избранной. Но Верделе осталась в покореженной памяти юной принцессой Мартириума, не наследницей, но подопечной, и вернейший из монстров никому бы не позволил причинить ей вред: ему приказывали охранять ее, защищая даже от самой себя, если понадобится. Нужно ли это сделать сейчас, он не знал. - Удивлен тебя здесь увидеть. Я уже заканчиваю, прости... - он хотел было извиниться за беспорядок, но тут Верделе почувствовала какое-то движение у своих ног, а в следующий момент - привалившееся к сапогам тело, хрипящее и скребущееся пальцами, в надежде найти своей в богемной покровительнице еще и заступницу.
Вирокс досадливо поморщился и шагнул вперед:
- Я заберу это.