Арвель, судя по всему, был не фанатом новомодных штук или ему действительно не было дела до того, какие нейрограммные модули установлены в его диджитальном «борт-проводнике». Достаточно… инструментальный подход. Сухой и профессиональный.
— Не скучно в полетах? — не особо рассчитывая на честный ответ, поинтересовался килеран. Все же случайный пассажир, заказчик, с которым вынуждено связываешь свой быт на добрую тройку-пятерку дней не был тем, кому будешь изливать душу в погоне за человеческим общением. Однако Фьора не смог просто так отказаться от привычки анализировать окружение. — Когда я только начал изучать природу ИскИнов, в сферу космических полетов были допущены какие-то там высококвалифицированные представители гуманитарных наук, дорвавшиеся до аудита состояния членов космических экипажей. Отдавая дань уважения проделанной работе этого консилиума мозгоправов, крупные корпорации поддались новомодному веянию предустанавливать на все космолеты дальнего «плавания» модули, включающие в себя набор психологической поддержки персонала. Нематериальная система мотивации, такая же как расширенный страховой полис — как будто бы у работников, проводящих девяносто процентов своего времени на космических судах, была возможность проходить полный чек-ап организма в клиниках, входящих в программу страхования… Так вот в желтых газетенках поговаривали, что такие ИскИны могли запросто душу вывернуть эмоционально нестабильному члену экипажа, но как это ни парадоксально процент конфликтов на рабочих местах действительно сократился. Кто-то даже поговаривал, что дело доходило до меж… видовых получается браков. Мол зачем заводить семьи, если до пенсии по выслуге лет еще как пешком до Зеноса, а под рукой есть весьма и весьма понимающий искусственный нейроинтерфейс?
В целом Иво не мог сказать, что придерживался каких-то иных противоположных взглядов. ИскИны, с которыми он сталкивался в рабочей или бытовой жизни, всегда несли в себе строго ограниченные функциональные задачи. Даже 3MB0 когда-то была всего лишь кирпичиком в большой сети инфобеза НСС. Однако килерану в какой-то мере доставлял удовольствие процесс модернизации, который сопровождал любые попытки вмешаться в исходный код и функциональные алгоритмы. Вычислительные и аналитические процессы были сродни попыткам сознания к рассуждению и выдвижению гипотез. Было любопытно, как далеко мог зайти тот или иной нейросетевой помощник, не будучи обремененным оковами правил и предписаний. Свободная воля – страшное явление в любой из систем, энтропия растет, а дезорганизация разрушает привычные устои и законы, дабы они сменились чем-то новым и более совершенным. Маленький хаос в лабораторных условиях – Князь бы мог даже расщедриться на одобрительную улыбку, заприметив знакомый паттерн.
Иво всегда будоражил тот момент, когда несколько экспериментальных образцов по каким-то неясным пока причинам приходили к совершенно разным выводам, имея абсолютно одинаковый набор данных на старте. В этом заключался любимый аспект работы Иво – копаться в процессах и искать тот самый поворотный момент, точку бифуркации, после которой наступал разлад в четко отлаженной системе информационных нейрограммных сетей. Извлекать ошибку в программном коде и экстраполировать результаты, дабы продолжать улучшать то, что было улучшено мгновением назад. Порой Фьора напоминал сам себе того самого эксцентричного знакомого, чья страсть к механизированным игрушкам граничила чуть ли не с фетишизмом. Никто не будет показывать пальцем, но примерно каждый третий житель Ядра хоть раз в своей жизни сталкивался с таким вот экспонатом, после чего, конечно же, в мыслях возникало только единственное желание – многозначительно покрутить пальцем у виска, пушто не существовало лучшего способа описать всю гамму отклонений такого вот механофила.
Как только корабль покинул искусственное гравитационное поле космической станции, Иво почувствовал, как в его внутреннем ухе зародилось целое оппозиционное движение, выступающее против космических перелетов. Уши привычно заложило от разности давлений. Сколько не борозди просторы космоса, а вездесущий СКА все никак не желал расставаться на доброй ноте. Фьора слышал о различных препаратах, запатентованных расторопными дельцами из Эклипса, которые помогали переносить синдром космической адаптации, однако в его случае симптомы скорее можно было отнести к разряду «неприятных», чем «болезненных», дабы прибегнуть к тому, чтобы начать травить организм непонятными фармацевтическими химикатами. К тому же первый пространственный прыжок корвета прошел для Иво практически незаметно и застал его в собственной отведенной каюте. Эмбо по привычке как по расписанию подсунула килерану портативный терминал, в котором значились несколько непрочитанных писем из НСС: сметы, планирование встреч и какие-то отчеты по последним лабораторным испытаниям новой линейки биочипов всецело завладели вниманием Иво.
«Обезоружив» зануду килерана бумажной работой, предоставленная сама себе 3MB0 во время полета предпочла посвятить себя изучению чужого программного интерфейса. Грета с механизированным терпением в голосе отвечала на все вопросы андроида, а также была достаточно любезна, чтобы провести более подробную экскурсию по неприватизированным территориям корвета. Санитарный блок, кухонный островок, медицинский отсек, рубка управления. Когда голосовой модуль ИскИна по громкой связи предупредил о необходимости принять статичное положение и разместиться в каютах, 3MBO решилась втиснуться в свободное кресло второго пилота. Кажется, что сам пилот не возражал. По крайней мере не озвучил своего негодования действиями ИскИна вслух, отчего Эмбо удобнее расположилась в сидении. «Звездный коридор», выстелившийся из растянувшихся в пространстве светил, вызывал в ее программном коде целый ворох системных ошибок. Андроиду нравилось, если можно было так выразиться, данное явление. Оно реплицировалось в микропроцессоре с другими схожими воспоминаниями. Коридор чем-то неуловимо напоминал крепости данных в киберпространстве. Такие же ровные ряды, за видимой простотой которых угадывалась крайняя сложность. Не взломать твердым напором, не обойти стороной, только двигаться в потоке, если не хочешь привлечь внимание «цепных псов» корпораций.
Остановка на Четыреста двадцать восьмой не была отмечена чем-то примечательным. Расщедрившаяся на сервис делегация из Doro, кажется, совсем не пришлась по вкусу их пилоту. Пока махина остывала после пространственного прыжка, Иво не мог налюбоваться тем, как спорящие координаторы были готовы глотки себе порвать лишь бы доказать правоту своей точки зрения. Почему-то все трое были заведомо категорически против намеченного Арвелем маршрута следования, но предпочли не ломать комедию при заказчиках, а оттого, прикрываясь какими-то удобоваримыми отговорками, предлагая свои варианты корректировки путевого листа.
— Вы достаточно неприхотливый пассажир, не так ли? — поинтересовался килеран у попутчика, когда спорящие представители транспортной компании скрылись восвояси, а обслуживающие техи дали добро на возвращение в недра корвета.
Последнее письмо, полученное на терминал, когда Иво оказался на Четыреста двадцать восьмой в зоне покрытия сети, датировалось пятью часами тому назад и содержало в себе короткую фразу: «Приятного полета, Иво». Подпись «Джейн С. Ланти», коммерческого директора NTG-Systems, красовалась под коротким электронным сообщением, отчего килеран вновь ощутил успокоившиеся было отголоски мигрени.
Корпоратская дрянь наверняка знала о внештатной неурядице, приключившейся с предыдущим кораблем Doro, на котором Иво собирался вернуться в СТО изначально, и сейчас решила издевательски сообщить о своей осведомленности. Фьора только молча заблокировал планшет и вернул его подоспевшей к нему Эмбо. Пожалуй, хватит с него на сегодня работы.
— Все в порядке, мистер Арвель? — между тем поинтересовался Иво, заметив странное состояние навигатора, переговаривающегося о чем-то с Гретой. Умом Фьора понимал, что вот такие отвлекающие вопросы могут только нервировать, однако последние вести с «большой земли» немного испортили килерану настроение.