Сторона игровых монстров
Пещеры будто бы ожили, придя в некое скрытое, но от того не менее ощутимое движение. Лязг, шорохи, шаги… Похоже, работа по добыче самоцветов остановилась и теперь разупокоенные шахтеры присоединились к поиску чужаков.
Ментальное давление становилось все сильнее, рискуя поглотить разум странников, однако двойственная природа амальгарха давала молодому некроманту весомое преимущество – твари Предела не желали делить ни с кем то тело, которое стало для них пристанищем. И, если с самим носителем в некоторой степени мирились, если тот не слишком мешал и в целом соседом был не обременительным, то вот сторонние приказы обитатели иного пласта бытия категорически недолюбливали. Как и вынужденную беспомощность тела, которая, в прочем, в случае с кайдо была едва ли не наименьшим из зол в силу особенностей природы этой расы.
Дочери драконьего племени, пожалуй, было тяжелее. Голос местного некроманта звучал все властней и навязчивей, рискуя допиться успеха в своем стремлении подавить чужую волю. Он навязывал свои стремления, подавлял посторонние звуки, рискуя в скором времени добиться желаемого.
Постепенно голос все нарастал, будто бы ширился и призывал Элизабет следовать воле нынешнего хозяина местных копей.
Подоспевшие скелеты и кадавры, повинуясь жестам нежити в балахоне, споро очистили тоннель от вышедших из подчинения собратьев, увлекая обездвиженного кайдо и подавленную ментальным воздействием дочь драконьего племени на встречу со своим повелителем.
По мере приближения к логову некроманта обстановка значительно менялась. Как минимум было значительно чище. По дороге попадались повороты, из которых несло кровью и мертвячиной, но сопровождающая чужаков нежить миновала их, следуя за фигурой в балахоне, пока «гости» не оказались в помещении, оборудованном под каземат и, судя по надписям и зарубкам на стенах, гостили здесь ни то чтобы редко… Да и решетки с замками непрозрачно намекали, что «номер» для «гостей» появился в тупике тонелля решительно не случайно…
В посланиях кто-то грозился карами, кто-то прощался с родными, кто-то проклинал или пытался рисовать знаки. Попадались и приписки о том, что магия ведет себя странно. Фигура в балахоне жестом указала прочей нежити сторожить чужаков, после чего покинула помещение, намереваясь ни то привести кого-то еще, ни то отчитаться перед своим хозяином о поимке тех, кто побеспокоил размеренный был самоцветных копей.