Leap of faith

[Кийтал]

Тварь задумчиво посмотрела на опустевший бокал, тихо хмыкнула, и поставив его на стол, так, что донышко глухо стукнуло по столешнице, перегнувшись через подлокотник, потянулась к початой бутылке. Тонкий и одновременно вязко-терпкий аромат, сдобренный горечью гаэльского яда, защекотал раздувающиеся ноздри. Черно-бордовая жидкость полилась в фужер, наполняя его на три четверти.
Повозившись в кресле, амальгарх откинулся на спинку, утопая в мягкой обивке и пригубил вино, ощутив, как горечь яда растекается по пищеводу. Прикрыв глаза, порождение Предела «вслушивалось» в эманации, растекавшиеся от рыжего сородича. Неисправимый оптимист. Это одновременно и умиляло тварь, и бесконечно восхищало ее.
Сумрак, расцвеченный багровыми сполохами скрытых светильников, омывал свернувшееся в большом кресле белесое чудовище, лениво покачивающий в пальцах бокал с вином. Запах свежести и молодости сородича тревожил чуткое обоняние твари. Низкое, утробное урчание потекло по залу, смешиваясь с выхолощенным воздухом, перегоняемом системой кондиционирования.
Голос, переполненный искренним любопытством и заинтересованностью, проскальзывающим в каждом слове. Наршеррри выпрямился, встряхнувшись, словно большой кот. Темные глаза с тлеющими в их глубине изумрудными угольками замерли на лице рыжего эльфа. Бокал в смуглых пальцах качнулся, отправив вязкую жидкость по новому кругу.
- Да, я знаю, как работает Сибарит. – губы твари тронула улыбка, пьяная и шальная. Вино развязало язык и ослабило путы жесткого контроля, удерживающего порождение в границах принятых в цивилизованном обществе норм и правил. Слова рыжика задевали струны в душе твари, пробуждая далекие воспоминания минувшего прошлого, когда она, едва стабилизировавшись после слияния, пыталась вернуться в мир, который внезапно потеряла. – Только это не украшение, ведь так, Джитанн? – бархатное мурлыканье стало громче, насыщенней, расцветившись бархатной вибрацией густых переливов. – Имплант помогает тебе нравиться клиенту, предугадывать его желания и реагировать на них соответственно. – амальгарх помолчал, лениво скользя взглядом по осыпанным багровыми тенями рыжей гриве сородича. – Я догадался. Только это меня ничуть не смущает… - он помолчал. – Я бываю в борделях. Не часто, но… Я приходил за забвением… чтобы развеять боль воспоминаний…. Чтобы забыть то, чего больше никогда уже не будет.
А рыжий говорил так легко, так просто и искренне рассказывая о еще одном импланте. И тварь невольно улыбнулась, глядя, как Джитанн демонстрирует его, касаясь его кончиком языка. Так чувственно. Так восхитительно. И завораживающе призывно. Остроухий предлагал забвение. Не эйфорию, нет. Забвение, которое приносило покой и умиротворение. Всегда.
- Бестактно? Глупости. – отмахнулся Наршерри, качнувшись вперед, чтобы оказаться ближе к негаданно встретившемуся родственнику. – Сейчас не границ… нет правил… И сейчас все уместно. – сделав большой глоток, измененный отставил бокал на стол. Иззелено-черный взгляд поймал синие, отразившие багровое сияние, окутывающее залу. Подушечки когтистых пальцев скользнули по приоткрытым губам остроухого, очерчивая контур и чуть царапая кожу кончиками когтей. – Так что такого бестактного ты хотел спросить, Джи? Расскажи мне… Хочу…