Тварь задумчиво кивнула, скользнув взглядом по восторженно сиявшему лицу рыжего сородича. Эмоции, исходившие от эльфа, четкие и ясные, легко считывались «сенсорами» порождения Предела, вызывая у него легкую, приправленную грустью ностальгию по прошлому, столь далекому, что большая его часть давно уже развеялась в пелене забвения. И все же они задевали некие струны в душе амальгарха, пробуждая в нем чувства, о которых он, казалось бы, давно позабыл.
- Кийтал… хорошо, пусть будет так… - кивнул Наршерри, и, отливающие темно-изумрудной зеленью тяжелые пряди, выбившиеся из узла, прошуршали по шее, стекая на грудь. – Так даже лучше… - «Мое… кхм… публичное имя… на ближайшие шестьсот-семьсот лет.» - Привычнее…
За прошедшие столетия амальгарх сменил несколько имен. Все они были всего лишь личиной в цивилизованном мире, под которым он был известен своим партнерам по бизнесу, коллегам по ремеслу, частным заказчикам. И каждый раз, когда подходил срок, ему приходилось избавляться от него, сбрасывая с себя как ненужную шелуху. И вместе со старым именем уходили в небытие и вся документация, касающаяся его публичной жизни. Перезаключались договора, продавались мастерские, недвижимость, яхта, на которой они сейчас летели, дабы сохранить в неприкосновенности истинную сущность простого артефактора. Порождение Предела умело хранить свои секреты и кара за их раскрытие следовала незамедлительно.
Наршерри врал. Куда привычнее для него стало имя твари, которая, выйдя из-под контроля сплетенного им столетия назад заклинания, попыталась сожрать его. Оно стало неотделимым ни для истинной формы, ни для личины, впаявшись в самую суть того, кто некогда был темным эльфом. Шарх, так звал его Мориарти, контролирующий каскадное жилище, разбросанное по планетам Ядра, и так называла его Лойре – искусственный интеллект корабля, на котором они сейчас летели. И именно это имя амальгарх с некоторых пор считал своим истинным именем.
Эфир звенел, пронизанный арканными струнами, источавшими любопытство, открытое и наивное одновременно. И это искреннее желание рыжего сородича узнать о том, кто согласился взять его на борт своего космического судна, подкреплялось неконтролируемыми, совершенно диким магическим даром, заставлявшим «сенсоры» твари вибрировать от потока поступающей информации.
«А ты оказывается менталист, драгоценный. Причем весьма одаренный. Как интересно…»
Амальгарх поставил бокал на столик и текуче выскользнул из кресла, выпрямляясь. Босые ноги зарылись в густой ворс ковра, когда он выгнулся, потягиваясь и разминая затекшие мышцы. Приблизившись к панорамному окну, Кийтал замер рядом с рыжим, вглядываясь в проплывавшую в бескрайней бездне станцию. Собранная из множества совершенно разных составляющих она напоминала громоздкое чудовище, слишком грузное, чтобы передвигаться самому и одновременно слишком хрупкое, чтобы его можно было разрушить.
- Даже в уродстве имеется своя красота… - задумчиво проговорил измененный, продолжая разглядывать проплывающего мимо металлического монстра. – Каллигарум таит в себе много неприглядного, несуразного и жестокого. И то же самое в избытке имеется в мире Сатины. Но сколь бы мерзким ни было Ядро, в нем есть много прекрасного и чарующего, ради которого стоит продолжать жить. – и все же тварь чувствовала неприятие Джитанна столь отчетливо, что после некоторой паузы кротко велела. – Лойре, опусти щиты. Мне слишком светло…
Защитные панели пришли в движение опускаться, отрезая сияние звезд и плывущую среди них станцию. Спустя несколько минут каюта вновь погрузилась в обволакивающий багряный сумрак, и тварь перестала болезненно щуриться.
- У тебя есть дар к ментальной магии, Джитанн. – амальгарх повернулся к сородичу. – И если его развивать, то ты можешь стать вполне приличным магом. – он тихо хмыкнул. – Я могу дать тебе основную базу, научить как контролировать силу, как пользоваться ею. Если хочешь, конечно…