Октябрьский марафон с вайбом Зеноса!

[Кэрртиан]

В этот раз отпуск Кэрртиан снова проводил на Ариэле, для разнообразия забравшись в северные земли. Вот и теперь сидел у очага и грелся в местном трактире. И ведь пустили к огню – большое дело! Все же порядки у северян были строгие и, непонравься он старикам, так и браги бы никто не налил, хоть золото сыпь.
- У тебя всегда такие страшные сказки? – спросил рыжего хмурящийся увалень, как раз и принесший Арвелю кружку.
- Эта не страшная, - пожал плечами бард и обернулся к прочим слушателям. – У нас бывало зимними вечерами и пострашнее рассказывали.
- Страшно представить, что потом снилось детям, - вздохнул детина.
- Приключения, - усмехнулся Кэрр. – И чем страшнее сказка, тем интереснее были сны. Вот, например, моя любимая побасенка.

Древние боги были воистину коварны и жестоки. Их буйный нрав не щадил ни своих противников, ни сторонников. Но особым вниманием они всегда оделяли своих жрецов – провозвестников и наипервейших жертв их воли. Блажен был тот жрец, чей бог был добр и милостив. Благоденствовал тот, чей бог был безразличен к суетам мирским. Несчастен был тот, кого почитаемое божество возлюбило.
Любовь богини мрачной тенью легла на судьбу Грима Справедливого – жреца Моройян Кровавой. С малолетства он рос при капище всех богов, постигая премудрости жреческой доли. Сам старый Бернульф Острослов пророчил его в ряды тех, кто следует за Вотаном и постигает руническую премудрость. Вот только в ночь перед посвящением явилась юноше темнокрылая богиня коварства, колдовства и погибели, назвав своим нареченным. А поутру расцвел на руке Грима Справедливого знак трилуния, что отмечает слуг многоликой колдуньи, некогда ставшей богиней.
Время шло. Жрец чтил свои обеты и не было ему равных среди следующих за триединой. Вот только стали на капище Орлиной горы появляться вольные мореходы, купцы да ремесленники, что желали союза жреца и своих дочерей. И, испросив дозволения богини, Грим Справедливый привел в свой дом Улу Смешливую. Да только не прожили они вместе и года – по зимней стуже молодая супруга от болезни не оправилась.
Долго горевать молодому жрецу не дали. Супругой его стала Астрид Птичка, что пела гимны во славу хозяйки ночи и темных вод Саэлле. Да только богиня ее стала к ней немилостива и сгинула супруга Грима Справедливого в одном из воспеваемых ей омутов.
В третий раз связал жрец свою судьбу с сестрами-погодками. Да только Хельга Рьяная не вернулась с охоты, а Мирна Ушлая сгинула в ярморочный день от руки хмельного хускарла. Три года Грим Справедливый не прерывал своей скорби, снискав прозвище «Безутешный».
На четвертый год вдовства сошелся он с вдовой же пропавшего морехода – Ингрид Хохотушкой. Да только вот случилось небывалое. Без малого пять лет назад пропавший на чужбине моряк вернулся к родным берегам…и принес в жертву морскому богу неверную.
Годы и тяготы не щадили Грима Безутешного. Сорвалась со скалы Гудрун Славная. Испила яда из рук завистницы Олигерда Мирная. Сама соперница и новая супруга – Вигдис Шустрая – ночи не смогла проспать без кошмаров и через полгода повесилась. Тихо ушла во сне Инга Рукодельница. Погибла от рук разбойников Лута Скромная. Нашла свою смерть в огне пожара Халла Домовитая. Обрела покой под каменной осыпью Альвдис Легконогая.
Стар и несчастен был жрец Моройян Кровавой. Каждой из жен его находилось место в сердце и сердце его умирало с каждой потерей. Схоронив дюжину жен, не желал он более никому такой доли. Да только пришла к капищу молодая жрица триединой – Арна Чернокрылая. Не звала она и не просила. Да только в Праздник Уз в гадании явила коварная богиня жрецу девицу супругой. Не посмев ослушаться воли богини, заключил сей союз Грим Безутешный.
И год уж был на исходе, а тринадцатая супруга была благополучна. Не уставал старый жрец возносить хвалу Моройян Кровавой. И пуще прежнего возуверовал в силу ее, как узнал, что Арна Чернокрылая в тягости. Да только чем ближе к рождению наследника, тем чаще в снах к Гриму Безутешному являться стали супруги покойные. Хулили да бранили они его, называя предателем, прелюбодеем да клятвопреступником. И слышался ему за голосами безвременно ушедших безумный смех его богини.
Пришедшие в Дни Скорби к алтарю Моройян Кровавой плакальщицы нашли лишь мертвеца с вырезанным сердцем и ни следа Арны Чернокрылой. Говорили, что то была сама многоликая, покаравшая своего нареченного.

Кэрр с едва скрываемым весельем во взгляде следил за тем, как Ульв – тот самый детина - делает отводящий зло знак. Как же! Помянул в преддверии празднества недобрую богиню. А вот стрики у камина выглядели скорее одобряющими. Мол, хоть и тощий им скальд нынче попался – рукой перешибить можно, а историями уважил…